навязчивые мысли, что все это время скребли затылок, догадки, теории, довольно быстро находят подтверждение в чужих словах. рики привык приспосабливаться, подстраиваться под чужие правила, он изучает их и принимает на веру, заранее думая, что так ему будет легче, так будет меньше проблем. ёнкван же никаких требований ему не выдвигает и это сбивает его с толку. полученная свобода кажется через-чур пугающей и обременительной? из того, что он слышит, получается сделать только такие неутешительные выводы. кажется, подросток и сам не до конца понимает, как глубоко успел себя загнать в клетку. выходить наружу боязно.

— я понял тебя, — ёнкван кивает, прочистив горло, его все еще сушит после выпитого, он отталкивается от кухонной тумбы, чтобы дотянуться до холодильника и достать от туда еще одну небольшую бутылку с водой. он ненадолго прикладывает холод к своей шее и чувствует как перестают пульсировать виски, — попробуй понять и ты. быть благодарным — нормально. ты можешь быть благодарным за еду, за крышу над головой, за ту же куртку, но...

ёнкван скользит взглядом обратно к подростку. он знает как непросто будет донести до него мысль, которая, быть может, привнесет немного логики в тот хаос, что творится у него в голове.

— .... благодарность не равно обязанность. понимаешь? и если ты чувствуешь, что для тебя сделали что-то хорошее, ты можешь просто сказать спасибо. этого будет достаточно. если человек в ответ на свои действия выдвигает взаимные требования, это уже сделка. ты будешь ему обязан только в том случае, если согласишься на это, но ты всегда в праве отказаться.

мужчина возвращается на прежнее место, к тумбе, скручивая крышку с пластикового горлышка, делает пару глотков. краем глаза замечает, как подросток напротив него сжимается в комок, хаотично двигая конечностями по поверхности стола. сейчас он не выглядит агрессивно или настроенным на самооборону, он выглядит... беззащитно? ёнкван тихо хмыкает себе под нос, впервые замечая такие разительные перемены в поведении. быть может, случись этот разговор несколькими днями ранее, он бы вел себя совершенно иначе. что изменилось?

— я не предлагал тебе сделки, в прямом смысле, поэтому ты не должен оправдывать свое проживание здесь, — он нарочно использует его же слова, которые самому ёнквану кажутся максимально неуместными и неправильными, а еще такими бесчеловечными, по отношению к тому, кто не заслужил их, что невольно морщит нос, — и сейчас понимаю, что не должен был говорить про ужин. ты мог воспринять это как требование: готовь мне — раз уж живешь здесь. это не так. это не твоя обязанность и никогда ею не была. я давно устроил свой быт: я могу купить еды, могу оплатить уборку в доме и я не хочу, чтобы что-то из этого ты считал своей работой, за которую тебе платят жильем или чем-то еще. твое нахождение здесь, никак не повлияло на мой комфорт. ты не отнял у меня ни пищи, ни кислорода, чтобы расплачиваться за это. ты пытаешься оценить себя с точки зрения приносимой пользы, но так не должно быть. ты ценен сам по себе, а я должен уважать твои границы. не только я, все.

речь заканчивается, когда ёнкван жмет плечами и опускает взгляд на парня, он к тому моменту окончательно сформировался на табурете как клубок, обняв себя за коленку и примостив голову поверх. и как у него это получилось, при его довольно внушительно росте?

однако, сказать другу другу, кажется совсем нечего. они молчат, каждый переваривает сказанное и делают свои выводы. на самом деле ёнкван усвоил достаточно много о том, что же происходит в чужой голове. теперь у него по крайней мере есть хоть какое-то представление о том, как следует поступать дальше, чтобы избежать неловкостей в общении и не заставлять нишимуру чувствовать себя все большим должником.

парень заговаривает первым и ёнкван ему согласно кивает. слишком поздно, чтобы задерживаться еще дольше, хоть и кажется, будто разговор между ними получается откровеннее и содержательнее чем все предыдущие. он неспеша распутывается из узла и благодарит за куртку, в ответ ёнкван произносит тихое "пожалуйста" и одобрительно кивает головой. так намного лучше.

ёнкван провожает его удаляющуюся спину, пока та не скрывается в липком мраке спящей квартиры, сам же плетется в коридор, чтобы включить подогрев полов. он понял, почему рики так нещадно скручивал самого себя в тугой жгут.

это почти чудо, удается уснуть не под утро, раскрыв глаза с первой вибрацией мобильного телефона, после которой должен был начаться звуковой сигнал. удивительно, но вопреки всем ожиданиям, он не чувствует себя разбитым. лишь пресловутая сухость во рту напоминает о том, что вчера было выпито немало. аспирин, хранящийся на дне ящика в прикроватной тумбе остается нетронутым. привычная утренняя рутина дается легче, когда на душе нет того странного тягостного чувства, которое успело коснуться его днем ранее. это приятно. видимо разговор помог очистить голову, поэтому когда он вновь видит подростка, чувствует легкое облегчение. ему тоже, кажется стало немного легче.

— сегодня.., — задумывается на секунду, чтобы припомнить расписание, — вернусь часам к восьми. какие планы у тебя?

интересуется с осторожностью, заранее готовясь к тому, что будет осажен, потому, что только несколько часов назад сам вещал про важность соблюдения личных границ.

— по поводу разговора... — ёнкван подходит немного ближе к подростку, не критично, всего на пару шагов, — мне бы действительно было спокойнее, если бы я знал, когда ты ночуешь где-то еще. отнесись к этому как пожеланию, но не обязательству. хорошо? и еще...

он опускает подбородок, приоткрывая полу своего пиджака, вынимая коротким выученным движением кусок пластика с выбитыми на нем цифрами.

— если ты собираешься готовить и дальше, то я бы хотел в этом принимать участие, хотя бы такое, — он протягивает карту подростку, заранее зная, какую реакцию это может вызвать, — здесь небольшой лимит, но хватит на продукты и что-то необходимое. не трать деньги, которые ты зарабатываешь на еду для меня. идет?

день не задался далеко не сразу. все казалось гладким и спокойным, когда подросток соглашался на просьбы и принимал помощь, с вопросами, но без слишком затяжных колебаний. это вызывало приятное легко чувство. почти радости. но очевидно, что хорошее его начало, планомерно подвело к полному краху, стоило лишь шагнуть ща порог собственной квартиры навстречу грядущему рабочему дню.

он принес с собой суету и мигрень.

с первых минут появления в офисе, ёнкван понимает, что ничего хорошего не случилось. суета и эхо от телефонных звонков разрывали мирную биосферу. они гулко вибрировали ударяясь о стены и кажется, уже достаточно долгое время сводили с ума секретаря, которая не успевала положить трубку даже на пару секунд.

— офис окружного прокурора, — щебечет она, изо всех сил стараясь сохранить безмятежную интонацию, однако слишком быстро закатывает глаза, — простите. мы не даем никаких комментариев по этому делу.
чеканит безэмоциональное и кладет трубку, чтобы поднять ее через доли секунды и повторить все ровно тоже самое. она даже не сильно удивляется появлению в офисе начальника и только машет как-то слишком рассеяно ладонью, не отрываясь от телефонной трубки.

— что здесь происходит? — интересуется мужчина, непонимающе склонив голову. он замирает у самого входа, даже не рискуя идти дальше.

— ох, господин прокурор! доброе утро. — младший помощник вырастает перед ним будто из-под земли. она взволнованно и довольно быстро кланяется ему, прикладывая ладони к животу, — тут такое...

она выглядит такой взъерошенной, будто бы всю ночь нарезала круги вокруг здания прокуратуры, опомнившись буквально под утро.

— что? — стягивая с плеч пальто, осторожно оставляет его на вешалке и предлагает вернуться в кабинет, одним лишь жестом. за спиной снова и снова, слышится одно и то же. звонок. приветствие. отговорка.

— шеф хан выступил с заявлением.

этой фразы ёнквану было вполне достаточно, чтобы понять масштаб трагедии. он знает о каком конкретно деле идет речь, и без того понимает, что о самом важном и громком за последние месяцы. о маленькой пропавшей девочке, которую удалось найти в ящике из-под белья.

— и что он сказал?

— ... он сказал, что полиция подозревает пак донхва, в связи с возможностью получения финансовой выгоды и ведет расследование в данном направлении.

в прокурорском кабинете ничуть не спокойней, чем в приемной. здесь собралась небольшая демонстрация в лице парочки младших прокуроров, что помогали скрупулезно собирать, упорядочивать и приводить в надлежащий вид материалы дела. они занимались расшифровкой записей допросов, описанием мест, структурированием свидетельств, в общем всей той мелкой, кропотливой работой, которая замечается всеми далеко не сразу. возглавлял эту тревожную группу вожак стаи, главный обвинитель, мать его, кёнхо. по одному его бледному, осунувшемуся лицу было понятно, как сильно его все происходящее подкосило.

— сонбэним, вы уже в курсе?  — он подрывается со своего места, бросив на стол папку с документами. она перестала его интересовать ровно в тот момент, когда ёнкван плотно закрыл за собой дверь.

— паршиво, что он озвучил это таким образом, мы ведь не знаем наверняка, это просто догадка. тебе нужно связаться с ним, пусть выйдет со вторым обращением, скажет, что рассматривают и другие варианты, что расследование продолжается, — ёнкван обходит его стороной не опуская головы. шеф полиции умудрялся похерить ему и более безнадежные дела. подумаешь. еще одна пресс-конференция. лишний повод посветить лицом, — что еще?

— дело в том, что.., — кёнхо немного мнется, стоя на одном месте, неловко потирая затылок, будто нашкодивший ребенок, — я вернул дело на дорасследование, но вот до ингыль...

— что с ним? — странное, неприятное чувство вдруг кольнуло затылок.

— я не стал снимать обвинения.

— ты, что? — переспрашивает его ёнкван в недоумении тряхнув головой, — девочку нашли в квартире ее родственника. при чем тут ингыль? ты должен был снять обвинения и отпустить его.

— а что если он тоже причастен?  — кёнхо опускает руку и хмурит брови, — они могли быть в сговоре. все знают, что он тот еще тип, что мешало ему принять участие?

— секунду, — ёнкван прерывает его, откинувшись на спинке кресла и подняв ладонь в воздух, — ты хочешь сказать, что когда я сказал тебе, что у тебя только косвенные улики и никаких надежных докательств, что дело нужно вернуть в работу полиции на дорасследование, а свои обвинения снять. ты услышал только что угодно, но не последнее?

— вы не говорили именно так... вы сказали...

— я знаю, что я сказал. нужно было включить голову, а не стрелять себе в колено.

— да но проблема не только в этом, — в какой-то момент потерявшаяся на фоне инджу вдруг снова подает голос. она делает шаг вперед, ближе к столу и хмуро поглядывает на кёнхо, — вчера вечером пришли результаты экспертизы. девочка скончалась спустя четыре дня после задержания до.

а вот это пахнет уже серьезными проблемами. для имиджа прокуратуры в первую очередь. теперь уже очевидно, что до ингыль не причастен к убийству ребенка. продолжать держать его в следственном изоляторе нет никакого основания, во всяком случае до обнаружения новых улик его вины, в чём ёнкван сомневался  буквально с самого начала, но по какой-то причине предоставил неопытному кёнхо слишком много свобод. 

— и еще, — все с тем же скорбным выражением лица добавляет младший помощник, — сухёк об этом узнал. и он в бешенстве.

обычно ёнкван не жалеет о принятых им решениях, однако, это утро внесло коррективы в его убеждения по поводу собственного гения. он ставит себе мысленную галочку по поводу того, чтобы всерьез рассмотреть вопрос о компетенции кёнхо и все же отправить его на работу с гражданскими исками. ради его безопасности, разумеется. потому, что очевидно, что к самостоятельному ведению действительно щепетильных дел он не готов. и вряд ли будет готов в ближайшие дни.

ёнкван думает об этом целый день. когда общается с шефом полиции. впервые за годы берет на себя роль говорящей головы и объясняется перед толпой журналистов, что осадили крыльцо прокуратуры, словно древнюю крепость и наконец-то связывается с сухёком. в общем, делает все то, что терпеть не может.
домой он возвращается с головной болью и в совершенно скотском настроении. потому, что ли сухёк не из тех, кто легко отступает от своего, он привык вгрызаться в глотку с жадностью бульдога и не отпускать.

в квартире пахнет едой, но ёнкван этого почти не замечает, он только переступает через чужие кроссовки и очень неловко снимает с плеч пальто, пытаясь не уронить телефон.

— я клянусь тебе, — сухёк заходит на второй круг, принимаясь рассыпаться на родовые проклятия, — мы подадим иск против прокуратуры и вы заплатите за каждый лишний час, что мой клиент провел за решеткой.

— ты мне этого уже третий раз обещаешь, давай что-нибудь новое, — ёнкван проходит вглубь квартиры, бросая на пол портфель, сам падает всем телом на диван, — раньше у тебя фантазия на угрозы лучше была.

— смешно тебе? набрал себе идиотов и теперь оправдываешься за них как школьница! — ёнкван готов поклясться, что сухёк почти брызжет слюной, — я не шучу. я сейчас приеду в офис и начну готовить документы. а будешь покрывать своего щенка, я и тебя засужу! держите невиновного человека!

— не такой уж твой клиент и невинный. подумаешь, посидел недельку, меньше шансов, что он пырнул какого-то доходягу в рюмочной. обвинения сняты, телефончик его не удаляй, пойдешь защищать, если он кому-то почку по пьяни вырежет.

— не твое собачье дело кого мне защищать. все имеют право на адвоката!

— если я заплачу тебе больше, чем он, отстанешь от меня на сегодня? я приехал домой и хочу отдохнуть, — ёнкван тяжело вздыхает, откинув голову на спинке дивана и прикрыв веки, под ними тут же принялись плясать цветные кляксы, — могу дать телефон кёнхо. с ним и перегавкивайся.

— нет уж, сам этого сопляка пригрел, ты и отвечай, — чуть спокойнее фыркает защитник.

— тебе цветы что ли прислать от всех нас с открыткой "прости. мы облажались"? я правда устал.

— но его ты отстранил?

— да.

— сам будешь вести?

— да, — сухо и без лишних эмоций отзывается ёнкван. и слышит короткий вздох на том конце.

— как назывался коньяк который мы пили на юбилее судьи пака? — подобные вопросы всегда звучат как мировая и ёнкван шумно выдыхает с облегчением.

— куплю я тебе его. давай только на сегодня прекратим. какое там стоп-слово?

— тогда завтра приеду к тебе офис забрать. счет помнишь? — звучит еще веселее, — еще один мне плюсик там нарисуй.

— иди ты.

разговор оканчивается, а трубка летит куда-то в дальний угол дивана. ёнкван мычит что-то несвязное, прикрывая ладонями лицо, только сейчас понимая, что больше не находится в квартире в полном одиночестве, опускает руки, оборачивается через плечо, ища взглядом подростка.

— привет, рики.

одно небольшое, но очень важно наблюдение, которое ким ёнкван в себе улавливает и заземляет. ему становится немного легче, когда он видит нишимуру. довольно непривычно. он объясняет это тем, что давно живет один и видеть кого-то еще здесь небольшая и интересная диковинка для него, но кажется, все куда глубже.
любопытно. он слабо улыбается своим мыслям и склоняет голову, показывая согласие с утверждением о не самом удачном дне. откровенно говоря, паршивом, но вечер явно приятнее. а еще он чувствует как слабо дергаются губы, поднимая уголки рта. он улыбается подростку слишком уставше, но кажется достаточно искренне.

— душ... хорошая идея, — снова соглашается, заставляя себя подняться с месте. ёнкван шагает вперёд, проходя мимо мальчишки, всего на долю секунды уложив ладонь ему на плечо, — я скоро вернусь.

душ смывает остатки тяжелого дня с плеч. он позволяет себе простоять под напором воды, дольше обычного, опустив голову. то и дело всплывают нехорошие мысли, о работе, о возможных последствиях, о предстоящих разборах полетов. ёнкван не заставляет себе перестать думать об этом. наоборот, он договаривается сам с собой, думать об этом прямо здесь и сейчас столько, сколько нужно, но отвлечься, как только придется выйти.

и это работает. за ужином, он не разу не раздражается. даже когда рики интересуется его днем.

— хм..., — ёнкван ненадолго задумывается. он никогда не рассказывал о своей работе слишком много, лишь пару раз и в довольно общих чертах. не потому, что это было большим секретом. при желании вся информация о последних расследованиях прокуратуры будет легко находиться на первых ссылках в поисковике, другой вопрос читал ли что-то из этого сам подросток? что-то подсказывало, что нет, — день был достаточно суетливым. много внезапной работы, на которую я не рассчитывал.

он не врет, пусть и избегает подробностей. подростку ни к чему забивать голову всякой жутью, от которого не будет толку. ёнкван не стал рассказывать ему тогда в магазине, решает не делать этого и сейчас.

— не подумай. меня полностью  устраивает то чем я занимаюсь, — вместо деталей, он склоняет голову на бок, отложив палочки и подпирает ладонью щеку, — но иногда мне приходится делать то, что не нравится или общаться с теми, кто мне не очень приятен. отдельно друг от друга ничего, но сегодня вместе была комбинация из вышеперечисленного. поэтому, я немного завелся. это нормально, злиться время от времени, когда все идет не по плану, главное уметь с этим справляться. или найти что-то, что будет успокаивать.

ёнкван, почти уверен, что свое "что-то" он нашел, иначе как объяснить, то, что такая простая вещь как совместное поедание ужина так благотворно влияет на его состояние?

было глупо так эмоционировать. думает ёнкван, уставившись куда-то вдаль. он давно не наблюдал за тем как город под ногами рассыпается на мелкие огоньки и уходит вдаль, в одно сплошное светящееся пятно. кажется, сейчас самое время вспомнить какого это. в этот вечер он не берется за работу принципиально, давая мозгу отдых, вместо этого запускает вентиляцию и чиркает зажигалкой, крепко сжав губами сигарету. вдыхая дым до пыльной скрипучей горичи в легких. он наблюдает, запрокинув подбородок, как выпущенный им дым, утягивает вверх, прямо в вентиляционное отверстие. затягивается еще раз. и радуется, что в голове почти не остается мыслей. это именно то, что ему было нужно.

к тому моменту, когда ёнкван заканчивает, в гостинной появляется рики. в его одежде, что явно ему велика, не критично, но все же. он предлагает еще ненадолго задержаться, указывая на телевизор, о существовании которого сам ёнкван совсем забыл, прося посмотреть что-нибудь вместе. мужчина не против. ему почему-то тоже не хочется расходиться по своим углам так скоро. 

— хорошо, давай, — соглашается, почти не задумываясь, подходит к дивану, чтобы сесть и недолгая думая, оборачивается к мальчишки, протягивая тому пульт управления, — но только, если выберешь ты.

ультиматум получился слишком спонтанным, вдруг припомнив, что все прочие выборы всегда делал за него. от первого их ужина вместе до покупки  куртки. ёнкван хочет услышать его мнение, увидеть его выбор. ему вдруг становится важным, чтобы рики мог решать сам. к тому же, это действительно интересно. хочется узнать лучше того, кто теперь обитает с ним под одной крышей.

он ни капли не жалеет о том, что дает ему право решать за них. наблюдая за происходящем на экране, сидя в полумраке гостинной. не покидает ощущение, что выбирая, мальчишка все же пытался подумать и о том, что бы могло понравиться и ему самому. но это лучше, чем он мог себе представить. все это время они не говорят, находясь рядом друг с другом, сидя на одном диване. кажется, в этом нет необходимости и молчаливого присутствия друг друга достаточно, чтобы расслабиться. быть может, даже слишком сильно.

ёнкван хорошо помнит начало фильма, чуть хуже середину и совсем не помнит конец, потому, что в следующий раз, когда он моргает и открывает глаза, вокруг царит тишина. он медленное моргает, находя большой святящийся прямоугольник и видит темный экран с медленно ползущими за его предел титрами. похоже, он немного задремал. весьма неожиданно найдя свою голову на худом подростковом плече. вот как...

мужчина не помнит когда в последний раз отключался так спонтанно, сидя, сложив руки на груди, к тому же не приняв снотворное. это определенно что-то новое.

ему требуется немного времени, уловить, что титры бегут дальше, а подросток сидит совсем неподвижно и даже дышит, будто через раз. секунда, другая, он не поднимает головы, вместо этого вздыхает, чуть громче.

— почему ты не разбудил меня? — интересуется почти шепотом, но этого кажется достаточно, чтобы рики едва вздрогнул, — кажется, твоя компания действует на меня расслабляюще.

проходит еще пара секунд, прежде чем ёнкван поднимает голову с плеча, пальцами разминая слегка затекшую шею, вдруг оказывается с рики лицом к лицу, разглядывая его быть может даже слишком внимательно, будто может рассмотреть его в темноте еще лучше.

— уже поздно. тебе тоже пора спать. — так же негромко, надламывая голосом тишину, снова подняв уголки губ в улыбке, — расскажешь мне по пути в школу, чем все закончилось?

ёнкван выпрямляет спину, медленно поднимаясь с дивана, будто преодолевая сопротивление густого, будто кисель, воздуха.

— спокойной ночи, рики-я, — прощается, направляясь к лестнице, перед этим едва коснувшись пальцами макушки подростка, совсем невесомо, чтобы не напугать.

сегодня хорошая погода для прогулок — думает ёнкван, когда соглашается на предложение подростка выбраться наружу. если честно, он не помнит, когда в последний раз он так просто выходил из дома, без плана и конечной цели, просто, чтобы размять конечности и подышать воздухом. благодаря нишимуре делать это оказывается не так скучно.

оказывается, район за последнее время претерпел некоторые изменения. мужчина замечает раскинувшуюся стройку в дальнем конце городского парка и несколько минут с интересом изучает план-проект, вывешенный на высокой рабице, огораживающей строительную площадку. здесь будет общественное пространство с детской площадкой, местами отдыха и, конечно же, небольшими киосками с едой. пока рабочие лишь выравнивают грунт и готовятся к предстоящем работам.

приятно, что налоги не идут в трубу. хотя, скажи это вслух и ёнкван бы не поверил сам себе. слишком лицемерно звучит для государственного служащего.

— интересно, зоопарк еще существует? — думает вслух, оборачиваясь к подростку через плечо, — кажется, я был так последний раз примерно в твоем возрасте, тогда еще не было сильно движение зеленых, как сейчас.

последний свой визит он помнит до сих пор. помнит, как изо всех сил пытался удержать ёнчон от её спонтанного желания пробраться в вольер с обезьянами, а после отбивался от не менее ужасного порыва нацепить не его макушку ободок с плюшевыми ушами, так, по ее словам, у них бы получились интересные фотографии.

кажется, это была единственная возможность провести время вместе, не вызывая гнев ее новых опекунов.

— есть места, где ты хотел бы побывать? — интересуется немного позже, заняв свободную скамейку. длинной пластиковой палочкой перемешивает содержимое своего стакана и катая по дну куски льда и думает, что в следующий раз, для таких прогулок ему стоит обувать кроссовки. с непривычки ноги в ботинках слишком сильной устают. в отличие от него, готового переключиться на какое-то предстарческое ворчание, подросток выглядит бодро, хотя и таскался по городу с самого раннего утра. странно, что согласился дать ему несколько минут передышки и потратить их на кофе.

— одно время, я грезил чеджу. мы ездили с друзьями туда даже зимой и как правило, нам это почти всегда выходило боком, — например острой пневмонией, с которой сухёк однажды провалялся в больнице пару недель. сказать, что это помогло взяться за ум и  больше никогда не соваться на пляж в феврале, значит откровенно соврать. в двадцать лет мозг едва ли способен выстраивать прочные причинно-следственные связи.

ёнкван смотрит на подростка запрокинув подбородок. солнце за его спиной скрывает его лицо, заставляя щуриться. ему не нравится. он скидывает со скамьи свое пальто себе на колено и коротким жестом приглашает сесть рядом.

— завтра у меня кое-что намечается, — произносит, почти между делом, потягивая холодный кофе через трубочку, — так что вечером мне придется уехать, если конечно ты не хочешь со мной.

почему-то выбирать пространные формулировки становится даже забавным, когда он смотрит на несколько растерянное выражение лица рики. посмеивается, оголив ровный ряд зубов и скользит взглядом мимо, куда-то вдаль.

— ничего особенного. просто сестра наконец-то запускает ресторанчик. приглашает на открытие, — жмет плечами и закидывает ногу на другую, удобно отвалившись на спинке, — она обещала мне ужин за помощь. так, что, если у тебя нет планов, составь мне компанию. я вас познакомлю.

это может показаться странным, но на самом деле ёнкван никогда не планировал прятать подростка в чулане и делать его существование невидимым для окружающих.

над этим даже не приходилось слишком долго размышлять. он всегда понимал, что впуская его в свой дом, он обязательно должен его запустить дальше. объяснить окружающим кто это и почему он существует в пределах его квартиры. почему он добровольно берет на себя ответственность за чье-то существование. он не имеет ни малейшего права это скрывать. однако каким образом сделать все правильно, не причинив слишком много дискомфорта мальчишке он придумать не мог. кажется, знакомство рики с ёнчон самый лучший первый шаг. она как никто другой способна понять мотивы такого поведения своего брата. она лучше всех знает, почему он поступает тем или иным образом. а рики...

пожалуй, пора принять тот факт, что быть мальчиком из соседней комнаты он не может и не должен, как и двух отдельных вариантов жизней ёнквана без и с ним, тоже.

— я бы хотел, чтобы ты знал людей вокруг меня, — жмет плечами, теряя в голосе всю непосредственность, становясь слишком серьезным, даже для себя самого, — чтобы ты не боялся и не чувствовал себя странно. я бы хотел, чтобы ты мог без проблем обращаться за помощью и к ним, если по каким-то причинам я не смогу помочь тебе. уверен, они не будут относиться к тебе предвзято.

рики выглядит не слишком довольным. ёнкван чувствует перемены в настроении подростка, в том как напрягаются его плечи и как брови медленно ползут вниз, прокладывая хмурую складку там, где ее не было ранее. это кажется забавным, потому, что рассуждая о вполне детских мечтах, свойственным таким как он, о поездке в океанариум и на малую родину своего предка, пусть и безвременно почившего, он вдруг взрослеет прямо на глазах. ёнкван его не осуждает, он лишь склоняет голову, наблюдая как парень поднимается со скамьи и плетется до урны. разговаривать этот разговор он бы наверняка не хотел, как жаль, что сейчас сам ёнкван пока отпускать его не готов.

— конечно же будешь.

ёнкван возражает ему негромко, пока не настаивая ни на чем конкретном. он хочет услышать то о чем думает подросток и он не заставляет ждать слишком долго, в этот раз выкладывая все как есть. куда проще, чем до этого.

— ты слишком переживаешь из-за того, что совершенно не стоит этого, —  мужчина кивает головой, перехватывая стакан другой рукой, а ту, что успела немного заледенеть, пускает в тепло кармана пальто, —  уж не знаю, как ты его себе представляешь, но это просто небольшая кафешка. моя сестра долго работала на других, но сейчас решила заняться делом. ее муж делал там ремонт и собирал мебель и так уж вышло, что я подключал вывеску. это не то место куда приходят ради статуса, но я ценю ее усилия и хотел бы поддержать в этом. ты точно будешь там к месту.

он может понять почему парень так ощетинился, но не в этот раз почти не готов принимать все сказанное за оправдание. ему нужно выходить из дома. нужно смотреть и общаться на других людей, которые находятся за пределами привычного ему кокона.

рики не успокаивается. он лишь останавливается напротив ёнквана и всей свой высокой фигурой демонстрирует напряжение, которое, если протянуть руку, можно ухватить пальцами.

— могу я предположить, что тебе волнует как люди воспримут твое появление рядом со мной?

наверняка эта мысль тоже умудрилась проскочить в его голове, даже едва уловимой тенью, даже если на пару секунд.

— хозяйка заведения, решила, что ты мой сын, полицейский и та крикливая госпожа, что я твой опекун, но речь идёт о моей сестре. она знает, что у меня нет детей и, что других родственников у нас нет. рики, хочешь знать, что я собираюсь сказать? — ёнкван поднимает голову, разглядывая хмурое лицо подростка, совершенно непохожее на то, что он рассматривал, пока они смотрели кино или спокойно ужинали на кухне. сейчас он больше не поминал ему ту свою старую версию, которую он встретил в парке.бездомного щенка, готового вот-вот укусить протянутую руку.

—  я бы хотел сказать ей правду, —  отставляет стакан с кофе в сторону и подается вперед, становясь немного ближе к нависающему холодной неподвижной скалой, подростку, — что я хочу тебе помочью потому, что могу. потому, что так правильно, потому, что ты напоминаешь мне меня двадцатилетней давности. она без сомнений все поймет. к тому же, вызываясь делать это, я не на минуту не задумался о том, что ты будешь существовать только в пределах квартиры. я понимал, что впускаю тебя не только в пустую комнату. понимаешь?

он пользуется возникшей паузой и поднимается на ноги, вырастая перед рики, не спеша увеличивать дистанцию. ёнкван смотрит ему в глаза, стараясь зацепить в них то, о чем он думает, но пока рассматривает в них лишь колкое недоверие и сомнения в происходящем. как бы он хотел читать его мысли с достоверной точностью, но пока, приходится лишь строить догадки.

—  ты уже поверил мне и не один раз, —  вкрадчиво, почти доверительно, чуть склонив голову, —  и ты все еще ничем не рискуешь, если поступишь так же. все, что может зависеть от меня — я решу, и тебе не нужно беспокоиться о том, что подумают или как на тебя посмотрят. к тому же, я бы не предлагал тебе ехать со мной, если бы не хотел. подумай, хочешь ли ты ехать. из плюсов там будем — вкусная еда, из минусов — ёнчон не умеет молчать дольше пары минут.

ёнкван расслабленно хмыкает себе под нос, делая шаг на сближение, до тех пор пока не становится так близко к подростку, что вполне может уловить исходящий от его дыхания запах сладкого сиропа и кофе. он склоняется ближе, над его плечом, осторожно понижая голос до шепота.

—  могу я выбросить стакан? у меня руки замерзли, — тихо смеется, чуть кивая головой в сторону и протягивая руку за рики, разжимая пальцы над урной. кажется, что мода на холодный кофе сыграла с ним злую шутку и теперь мужчина почти не чувствует пальцев. он протягивает руку, касаясь самыми кончиками щеки подростка, почти у самого уха, задерживает их всего на пару секунд, пока тот не поежится, —  видишь? чуть не отморозил. было бы так глупо... теперь хочется чего-то горячего.

думал ли он о том, что пустит подростка дальше сразу? вряд ли, но они принимает это как должное, как неизбежное, если бы тот решил остаться. а тот как раз решил.

— слишком самонадеянно думать о там сразу и странно, — мужчина прячет руки в карманы и сжимает кулаки, стараясь отогреть застывшие пальцы. он рад, что напряжение удалось сбросить странной, почти неуместной выходной, которая ничего не испортила. они вместе бредут до выхода из парка, посматривая то себе под ноги, то далеко вперед, — я ведь не знал наверняка, задержишься ты или нет.

он жмет плечами, бросая короткий взгляд в глаза подростками и выдыхает теплым паром, даже не пряча улыбки. сегодня под ребрами не прячется волнение и предчувствие чего-то плохого, наоборот, он ощущает всей своей грудной клеткой полный штиль, а потом не боится говорить на темы в которых стоит подбирать слова, чтобы не звучать двояко.

— ты ведь мог больше не вернуться, я ведь обещал тебя не удерживать и не заставлять здесь быть. это просто было предложение безопасного места, — говорить ёнкван умеет, годы практики в живы выступлениях перед судом, сейчас, он тратит немного дольше времени, чтобы быть понятным верно. не критично, но сам про себя эту особенность собственной речи замечает, — но я понял, что это необходимо, когда ты решил поверить и остаться.

ёнкван невольно подстраивает свой шаг под то с какой скоростью шагает нишимура, чтобы двигаться с ним рядом, почти задевая плечом его.

— понимаешь, рики-я, ты ведь не невидимка и я не живу в абсолютном вакууме. да и двух разных меня нет, поэтому миру за пределами квартиры с тобой соприкасаться придется. сейчас или позже, но незамеченным ты не останешься. и в этом нет ничего плохого. это может казаться немного резким, но я постараюсь тебя не подвести.

кажется, до этого он неплохо справлялся.

следующее утро так же не несет за собой тревог. даже свой привычный ритуал мучений по воскресеньям он принимает с какой-то удивительной покорностью, чем вызывает легкое недоумение в глазах подруги. он спрашивает его не заболел ли тот, случайно, но ёнкван лишь мотает головой и уверяет, что с ним все в полном порядке.

из важных дел, кроме посещения открытия не запланировано ничего, поэтому он решает пообщаться с сестрой заранее, чтобы не сильно шокировать её, приближая день рождения племянника.

— я думала ты придешь с хэрим, — на фоне голоса младшей слышен гул подготовки к открытию, чужие голоса, периодически разбавляется гулом посуды. иногда сестра отвлекается от разговора, чтобы раздать поручения своим сотрудникам и снова возвращается к нему.

— почему ты так решила? — он почти возвращается домой, немного тянет, задерживаясь на парковке, чтобы завершить разговор до того, как подняться в квартиру.

— ну вы же с ней... как там вы это называете?

— никак.

— точно, у вас никак... может уже хватит? ведете себя как дети, — он до сих пор не понимает почему младшая так отчаянно переживает за его личную жизнь, видимо опасаясь, что он встретит старость в одиночестве, но почему-то каждый раз, стоит только разговору коснуться ему его с кем-то отношений, остановить ее почти невозможно.

— я не об этом, — ёнквану приходится подхватывать ее, до того как девушку снесет воной и возвращать к теме, — помнишь богёна?

так странно, спустя столько лет вновь произносить это имя вслух, не чувствуя горького жжения в глотке.

— помню, конечно. а что?

— ты ведь знаешь как он мне помог?

— если ты называешь помощью то, что он угрожал свернуть тебе шею, если ты еще раз сбежишь из дома, то да, это я помню, — она посмеивается, на самом деле совершенно беззлобно, но как и положено, припоминает самые красочные моменты, — а что?

— есть подросток, которому я захотел помочь, сегодня приеду с ним. он хороший парень, просто жизненные обстоятельства у него...

— как наши? — младшая перебивает его, с искренним любопытством, — не туда, на другой стол..., — добавляет мимо телефона.

— очень похоже. я потом тебе расскажу подробней, просто имей в виду. ему кажется, немного неловко, — ёнкван щелкает зажигалкой у лица и втягивает горький дым.

— не переживай, никто его здесь не съест. приезжайте. хотя мне, конечно теперь любопытно... да нет, же не сюда, — она снова отвлекается, на этот раз слишком резко и ёнкван предлагает поговорить вечером, когда не будет такой суеты. сестра соглашается, пообещав не поднимать еще большей возни в связи с появлением нового лица.

вечером, по дороге в кафе, он изредка старается заполнять образовавшуюся тишу какими-то не слишком важными разговорами, больше похожими на реплики кинутые им просто так, без смысловой нагрузки, но связного разговора не из одной из них не вышло. только приближаясь, к месту, ёнкван замолкает, не нагружая подростка лишней информацией.

на улице заметно похолодало, в отличие от солнечного дня, когда они бродили по парку, сейчас такого энтузиазма не возникало, но на вопрос рики о лавке, он смеется, кивая.

— точно. я немного помогал ей в тот день. а ты кажется звезды тут рассматривал?

выдыхает, на секунду остановившись и задрав подбородок вверх, в попытках рассмотреть хоть какое-то небесное тело, но из-за городского освещения ничего, кроме темного серого неба, уходящее в темноту, рассмотреть не удавалось.

— долго бы ты их тут высматривал....

в кафе аншлаг. новые места всегда привлекают к себе много внимания, ёнкван осматривается по сторонам, стягивая с плеч пальто. он не может не чувствовать гордость за ёнчон, которая справилась с этим практически самостоятельно. в общем-то они с её мужем, если и делали что-то, то повинуясь исключительно её указке. к стати о...

мужчина скользит вслед за ней взглядом, рассматривая в руках поднос, кажется, он достаточно тяжелый и младшая для удобства, почти ставит его себе на хорошо округлившийся живот. рики рядом эту картину тоже видит и ищет ответов обращая удивленный взгляд к ёнквану. тот лишь хмурит брови.

— приехали! — не проходит и минуты, как сестра появляется прямо перед ними, протянув руки. подросток пользуясь заминкой предлагает ей помощь и ёнкван не знает чему удивляться больше. сестре таскающей подносы в собственном заведении или парню, который вызывается помочь их потаскать, — какой ты шустрый!

ёнчон смеется рики, весело качая головой.

— про него ты мне говорил? парень и правда хороший.

— почему ты носишься с заказами? — ёнкван решает разбираться со всем постепенно, первым делом склоняется, мягко занырнув в сестринские объятия, коснувшись ладонью её живота, — решила родить раньше времени?

— официант ошпарился о гриль, так, что пришлось отправить его в больницу, — бормочет, куда-то в горловину его водолазки, едва покачиваясь, — как видишь у нас сегодня бойко. я позвонила мёнсу он скоро приедет и поможет разобраться. но если честно, помощь мне не помешает...

она поднимает голову с плеча ёнквана и оборачивается к подростку, протянув ему раскрытую ладонь:

— помоги, пока готовится ваш заказ, я хочу, чтобы вы успели побыть гостями. меня зовут ким ёнчон. 

ёнчон бесполезно отговаривать. упрямая, она всегда делает именно так, как это нужно ей, и, быть может, только благодаря такой черте своего характера теперь имеет то, что имеет. удивительно, но она рано начала отказываться от помощи старшего, быстро найдя занятие себе по душе и обзаведясь парой целей на будущее — ресторан одна из них. ёнкван никогда не сомневался в ней и предпочитал доверять. даже сейчас, когда она уводит подростка за собой, забирая в официанты, едва они переступили порог, ёнкван не протестует, только берет в руки куртку парня и идет к их столу. ничего нового. выбор ужина на двоих. неспешное ожидание. ёнкван изредка поднимает голову, чтобы найти взглядом снующего между столами рики, органично вписавшегося в местную атмосферу. мужчина не замечает, как слабо улыбается, чувствуя, как что-то спокойное разливается под ребрами.

— он старается, — младшая появляется ненадолго в поле его зрения, присаживаясь за стол, ненадолго, заранее планируя свой побег. — смышленый.

— я знаю. он молодец, — соглашается, складывая руки на столе прямо перед собой. он вообще-то никогда не сомневался и в нем тоже. есть в них какая-то общая черта, возможно, та, что неизбежно остается у детей, вынужденных рано взрослеть и учиться выживать в непростых условиях. какое-то стойкая способность к адаптации и мимикрии.

они болтают с сестрой еще несколько минут, он успевает даже рассказать ей краткую версию их с рики встречи, в сильно сжатом изложении, но этого достаточно, чтобы младшая прониклась, периодически кивая головой и то и дело оборачиваясь, чтобы посмотреть на своего нового временного сотрудника. разговор обрывается ровно в тот момент, когда к столу приближается менсу, он протягивает ёнквану раскрытую ладонь и просит прощения за то, что задержался. он уводит ёнчон почти сразу, и еще пару раз они появляются в поле зрения вместе и отдельно, даже когда возвращается рики.

— так и есть, — ёнкван даже не думает отрицать очевидные факты, подталкивая порцию еды к парню ближе, он сам не торопился начинать без него, — я действительно ею горжусь. она приложила много усилий, чтобы вот это все стало настоящим.

невозможно даже выразить то, как сильно он преуменьшает свои чувства по этому поводу. какое-то скупое осознание происходящего догоняет его периодически, раз в долгие промежутки, когда он очень четко осознает, как далеко они с младшей оказались от той точки, где когда-то начинали. тогда казалось, что нет ни единого просвета, даже малюсенького шанса, и всё, что с ними происходит, тянет их глубже. но выход был. они сумели его нащупать. сейчас ёнкван преследует ровно то же самое чувство, когда он видит собственными глазами плоды труда ёнчон, вспоминает свои собственные. а главное, бегло осматривает подростка перед собой. у него тоже есть эта заветная дверь. ёнкван знает. он ему поможет её отыскать.

— ён..., — начинает было лениво тянуть, желая немного осадить и поубавить трудовой энтузиазм сестры, но к своему удивлению тут же напарывается на поднятую в воздух ладонь.

— оппа, помолчи, — она даже не смотрит на него, желая услышать в первую очередь ответ рики, который, несомненно, соглашается на предложение работы с оговоркой на школу и осторожным взглядом в сторону ёнквана. сам же он цокает языком, переваривая происходящее. пожалуй, она единственный человек, кто вот так запросто может его заткнуть. немного досадно, если вспомнить, что к его словам прислушиваются судьи, но не младшая сестра. за годы практически ничего не меняется.

— не нагружай его слишком сильно, — выдыхает, словно капитулируя, не в силах даже предпринять попытку оспорить происходящее. он знает, что рики ищет работу, что он её рано или поздно найдет, и вариант того, что он будет работать не слишком далеко от дома и находиться под присмотром, не так уж и плох. тем более что кто-кто, а ёнчон точно не станет даже пытаться его нагреть с заработком. кажется, всё складывается хорошо. нужно дать этому шанс.

они проводят в тесном семейном кругу еще некоторое время, прежде чем распрощаться, львиную долю которого ёнкван тратит на то, чтобы уговорить сестру принять оплату за ужин, потому что все его требования поесть бесплатно — ничто иное, как ребячество, но та, в свою очередь, упирается в противоположную стену, причитая, что не может брать деньги с семьи. приходится зайти через её супруга, всучив ему почти тайком наличку с просьбой если не внести их в кассу, то купить этой беспокойной женщине цветы.

вечер кажется удачным. даже когда рики осторожно интересуется их с сестрой прошлым. ёнквана это ни капли не удивляет, он не дергается и не вжимается в кресло, только хмыкает негромко, приглушая шум радио, и осторожно поглядывает на подростка в соседнем кресле. кажется, что разговоры по душам у них постепенно вошли в норму
.
— это долгая история, но, если хочешь, — он пожимает плечами, осторожно сворачивая на очередном перекрестке, — кроме ёнчон, у меня никого нет. это правда. наша мать ушла из семьи, когда мне исполнилось тринадцать. мы жили в райончике, очень напоминающем твой, — снова короткий взгляд на парня. — возможно, она не вынесла этого. хотела попробовать жить лучше. нас с собой не забрала, оставив на отца. воспитатель из него всегда был так себе. работал в порту инчхона, часто выходил в море, и дни его отсутствия были самыми спокойными в нашей жизни. потому что в остальное время он злился на свою жизнь, на мать, когда пил, злился еще сильнее, а мы были под рукой.

прошлое давно отгремело отцовскими пощечинами и больше никак не задевало ни нутро, ни гордости. ёнкван даже тогда научился рассуждать об этом с насмешкой, сейчас и подавно оставлял для себя настолько маленький спектр эмоций, что, не знаю слов, можно было бы подумать, что рассуждает он лишь о прогнозе погоды на завтрашний день.

— иногда соседи уставали слушать крики из нашей квартиры и вызывали полицию, но они ничего не делали. двадцать лет назад они работали так же, если не хуже. опека тоже ничего делать не хотела. никто не хотел. ёнчон плохо помнит некоторые вещи, какие-то она вовсе не видела, и это хорошо. её отец редко трогал меня, я был удобнее, но я часто сбегал, не совсем понимая, как подставляю сестру, потому что она становилась достаточно простой мишенью в моё отсутствие.

он плавно тормозит на светофоре и ждет несколько секунд, прежде чем выжать газ.

— нас забрали в приют, когда мне исполнилось шестнадцать. тогда отец совсем слетел с катушек, подрался с кем-то из собутыльников, и его порезали. бесславный финал. ёнчон была маленькой, и ей быстро нашли опекунов, дали другое имя и увезли. а я остался. её новые опекуны не хотели, чтобы мы продолжали общаться. а я надеялся, что, когда стану совершеннолетним, смогу встать на ноги и взять ее под опеку, но не знал, с чего начать...

ёнкван замолкает, едва касаясь пальцами подбородка.

— кажется, я вообще не знал, что с собой делать, потому что покатился куда-то очень глубоко. не те друзья, не те компании, я всегда думал, что вот сейчас я всё поменяю, а не менял. дошло до того, что в старое семейное общежитие, где я делил комнату с другом, ворвалась полиция. похоже, там продавали наркотики.

сейчас он вспоминает это с усмешкой, но тогда, будучи еще совсем зеленым, испугался не на шутку. он помнит, как сильно заламывали чужие руки его запястья. как воняло в тесной камере размером три на четыре и с каким презрением на него смотрели темные, угрюмые глаза.

— в участке меня заметил один офицер. кан богён, — осторожно, будто подбираясь к самому ценному для себя, — он как-то по-особенному на меня взъелся, сказал, что таких, как я, сажать надо, потому что клейма ставить некуда. утащил на допрос, продержал несколько часов, достал моё досье, прошелся по всем особенно ярким моментам, а потом швырнул обратно в камеру. выпустил только утром и предложил покормить.

ёнкван смеется, понимая, что ровно тем же предложением зацепил и рики.

— работает. скажи? по дороге и пока ели потешался над тем, что теперь общага недоступна и из вариантов пожить у меня только коробка. он был странным, хамил, ворчал, но делал вещи, которые выбивали меня из равновесия, заставляли путаться, быть может, как мои действия путают тебя. в итоге он пустил меня к себе. только потом я узнал, что оне стал вносить моё имя в протокол, и это нигде не отразилось.

крохотную квартирку богёна ёнкван помнит до сих пор. ему было достаточно сделать всего двадцать шагов, чтобы пересечь ее от стены до стены. в ней было тесно дышать, не то, что жить вдвоем. речи об отдельной комнате не шло, даже свой угол был роскошью.

— мы часто ругались. он не отказывал себе в удовольствии напомнить, какой я никчемный, когда я особенно сильно выводил его из себя, а я, чуть что, сбегал, не понимая, почему вообще терплю его закидоны. а он возвращал и обещал сломать мне шею, если попробую куда-то еще пропасть, но ни разу не тронул и пальцем. меня так злило, что кто-то пытается играть со мной в отца и сына... я думал, что никогда к такому не привыкну. привык.

в какой-то момент, после долгих месяцев притирки, ссоры в квартире утихли вместе с тягой к побегам. им стало гораздо проще понимать друг друга, точнее, ёнквану стало проще понимать своего нового опекуна, в котором он думал, что никогда не нуждался, а богён, насытившись, решил, что старая игрушка ближе к сердцу, пусть и потрепанная, стал относиться к нему чуть более снисходительно.

— удивительно, но своей неуклюжей заботой он помог понять, в каком направлении мне следует двигаться дальше. он настоял, чтобы я закончил учиться, хотя я успел поставить на этом крест. помог найти ёнчон и восстановить общение с ней, выяснить, что стало с матерью после её ухода. он поддержал меня там, где я не ожидал. я не знаю, где бы я был, не вытащи он меня. может быть, грубо, в свойственной ему манере, но, наверное, со мной иначе и нельзя было. я бы не понял. я был куда упрямее и глупее тебя, рики.

они въезжают на подземную парковку и ёнкван глушит двигатель, оборачивается к рики. в полумраке он находит его взгляд, осторожно склоняясь в его сторону.

— ты умный парень. я знаю, что ты способен выбраться, у тебя впереди куча возможностей, которые тебе лишь нужно схватить. не недооценивай себя и не дай всему, что происходит где-то там, тебя поглотить, — ёнкван протягивает руку, осторожно накрывая его плечо ладонью, теперь почти не опасаясь время от времени осторожно нарушать личное пространство подростка, — я не буду угрожать тебе свернуть шею, если ты захочешь когда-нибудь уйти. не бойся обращаться за помощью, если ты знаешь, что она тебе необходима.

выходные пролетают непростительно быстро.

забавно, но ёнкван никогда не испытывал острого сожаления по этому поводу, почти всегда находя себя посреди рабочего процесса. трудоголизм воспитанный и привитый себе самом за долгие годы просто так в никуда не испаряется. он только растет. странно, но кажется, впервые его преследует сожаление о том, что отдыхать приходится так мало.

ему понравилось...

понравилась спокойная прогулка по парку в сопровождении рики. кофе со льдом и замерзшие руки. понравилось открытие семейного ресторана и то какой счастливой выглядела младшая. понравился фильм, что они посмотрели с подростком после возращения. даже тот непростой разговор, на который ёнкван давненько ни с кем не решался тоже принес ему немного облегчения. быть может, теперь его мотивы и поступки парню будут несколько понятней.

только вот теперь вливаться в очередную рабочую неделю оказалось непросто. неужели его ждет тоже самое, что и миллионы людей? он тоже начнет судорожно дожидаться пятницы не желая мириться с необходимостью выполнять свои рабочие задачи? вообще-то ёнкван любит свою работу она приносит ему неплохие деньги и моральное удовлетворение от собственной правоты. из минусов только внезапно навалившееся дело из-за ошибки неопытного сотрудника вот же...

— господин прокурор, там адвокат ли пытается с вами связаться, — секретарь осторожно стучит пару раз, прежде чем толкнуть дверь и появиться на пороге с не самыми радостными новостями, заставляя ёнквана оторваться от изучения документов.

— что ему?

— не знаю, он не говорит.

— передайте, что приемных часов у меня сегодня нет, — просит, без малейшей заинтересованности в голосе и вновь опускает глаза в раскрытый документ.

он знает почему сухёк старается его добиться, но совершенно не грит давать ему лишней возможности поплясать на собственных нервах. понедельник и без того не самый приятный день недели, не хватало еще, чтобы в него вклинивался тот кто хочет побольнее надавить на уязвленное самолюбие. около десятка пропущенных на личном телефоне заставляют гаденько радоваться тому. что прямо сейчас друг закипает и планомерно выходит из себя.

что такого?
он тоже имеет право на акт мести.
довольно низкий, но кого это вообще волнует.

через несколько часов ёнкван начинает сожалеть о том, что затеял эту игру, ведь, ли ненашутку разошелся, обрывая ему телефон даже после окончания рабочего дня. он решает ответить, раз уж красный сигнал светофора затормозил его практически у самого дома.

— слушаю.

— ты издеваешься? — голос сухёка надрывный, предистерический, гремит в динамиках с такой силой, что рука тянется немного убавить громкости динамиков.

— у меня был насыщенный рабочий день, мне некогда болтать с тобой, — ёнкван вздыхает, неторопливо заезжая на подземную парковку, выбирая место поудобнее, — так что ты хотел? денег не займу, сразу предупреждаю.

— я не..., — шипит друг, как-то с через-чур с большой готовностью, будто поджидавший именного этого момента, — слушай... я сейчас не по этому поводу...

— да? а что тогда? — так же неспеша переключается на мобильник и выходит из салона, негромко хлопнув дверью.

— у тебя тут незнакомый пацан в квартире, — голос подрагивает и ёнкван на секунду замирает, щелкнув кнопкой на брелке сигнализации. кажется, там, на фоне он действительно слышит голос рики.

— мм... а что ты делаешь у меня в квартире?

— что? я говорю...

— это незаконное проникновение в частную собственность. ты как адвокат должен знать такие статьи лучше меня.

— что? ты вообще меня слышишь? — с нажимом, будто попытка воззвать к вменяемости ёнквана, но тот лишь улыбается, добираясь до лифта.

— мне нужно вызвать полицию, ты уже переходишь все границы, — жмет кнопку лифта, что мягко утягивает его на нужный этаж.

— совсем крышей потек? у тебя здесь...

— я тебя понял. в мою квартиру незаконно вломились, — прислонившись плечом к стене металлического короба, ёнкван постукивает пальцами о перекладину и смотрит на свое отражение в зеркале.

— именно. ты где сейчас?

— поднимаюсь. никуда не уходи, хочу, чтобы наряд успел доехать. такой скандал, адвокат вломился квартиру окружного прокуратура.

— ты...

— жди меня. я буду буквально через минуту.

ёнкван не слушает возмущенное нечто на том конце, сбрасывая звонок и прячет мобильник в карман пальто. он ни капли не врет, толкая входную дверь через считанные секунду. пахнет ужином. он улыбается себе под нос, неторопливо стаскивая тяжелое пальто с плеч и оставляя его в шкафу. следом снимает ботинки, меня те на удобные тапки и выпрямив спину переступает порог.

его ждет весьма забавная картина. подросток занявший место у плиты и сухёк угрюмо взгромоздившийся на высокий кухонный стул, будто свирепая хищная птица. кажется он даже не моргает, так пристально уставился на пацана, но заметив ёнквана всколыхнулся, спрыгнув с насеста.

— вот видишь, я говорил тебе, — совсем как ребенок, тычет пальцем в сторону подростка, у которого из оружия с собой разве что деревянная лопатка, — я же сказал тебе.

— привет, рики, — обернувшись через плечо, ёнкван приветливо склоняет голову и возращает взгляд адвокату, — а ты стой тут. полиция скоро приедет. на такой идиотской статье подорвался. репутация лишняя?

ёнкван прекрасно знает, что провоцирует своим поведением сухёка так открыто, что даже не стесняется давить усмешки, наблюдая как у того на лбу проступает вспухшая жилка, грозящая лопнуть от перенапряжения.

— объяснить не хочешь? — тянет сквозь зубы, — я за тобой целый день бегаю, как за выпускницей, а ты...

— я же сказал, сегодня у меня нет для тебя приемных часов. если хочешь поговорить со мной по работе, запишись через секретаря, она найдет время в моем расписании и мы пообщаемся.

ёнкван обходит сухёка, направляясь поближе к подростку, осторожно накрывая ладонью его загривок, заглядывает тому через плечо, прямо в сковороду, на которой готовится ужин, — что это? пахнет вкусно.

интересуется вполголоса, с любопытством рассматривая еду. желудок принимается голодно скручиваться от внезапно накатившего чувства голода. теперь, зная, что его будут кормить дома, ёнкван старается не есть слишком плотно в обеденное время.

— эй! — громогласно нарушает размеренную тишину низкий бас,кажется, что друг дошел до той точки кипения, когда еще немного и с удовольствием пустит в ход кулаки, — моё терпение тоже не резиновое! не веди себя со мной как конченный мудак. я требую объяснений. иначе...

— не много вы себе позволяете требовать адвокат ли? — ёнкван хмурит брови, отступив от парня на пару шагов, все его внимание снова принадлежит сухёку. теперь он доволен? — игнорируете общие требования, порядок работы, терроризируете меня звонками, а в добавок вламываетесь в мой дом без приглашения. чувствуете себя привилегированной особой? или вам вскружила голову ошибка моего подчиненного?

— за такие ошибки можно засудить, — сухёк сжимает челюсти до зубного скрежета — ёнкван тыкает его еще разок.

— вперед. напомнить как составить иск? — с нажимом, — я знаю о чем вы пытаетесь со мной поговорить, но здесь этого не произойдет. запишитесь у секретаря и ждите приема, как все.

в помещении виснет недолгая пауза, которая нарушается тяжелым выдохом. резко сбавив обороты, сухёк упирается руками в бока, качнув головой.

— ты как был высокомерным засранцем, так и остался, — усмешка и протянутая ладонь, — кто это? расскажешь?

— если ты после отстанешь от меня, — ёнкван хрипло посмеивается, пожимая протянутую руку, — рики-я, там хватит на троих?

ли сухек вообще-то не плохой человек. упертый, наглый, может быть немного беспринципный, по-мнению ёнквана, но в целом, он не тот от кого бы ему хотелось избавиться на жизненном пути, к тому же, даже, если бы он захотел быстро все равно не получилось. так уж вышло, что они сцепились вагонами много лет назад, еще в период совместного обучения в юридической школе и с тех пор не расставались, несмотря на то, что каждый из них выбрал разные пути.

сухек предпочел престиж адвокатской карьеры, не в последнюю очередь из-за денег, ёнкван выбрал путь суда, не гнушаясь личными мотивами. но все же, со временем их социальное и материальное положение выровнялось, но привычка спорить осталась даже несмотря на то, что в судах они практически не пересекались. до недавних событий.

— хочешь поговорить начистоту? — друг наконец-то записался на прием через секретаря и теперь, с полной отдачей принялся компенсировать себе все то время, что ёнкван имел наглость его игнорировать, — мы будем затягивать дело так долго, как только можем.

он чувствует себя в кабинете прокурора так же комфортно, как в своем собственном, откидываясь в кресле как можно удобнее и не принимает во внимание хриплый кашель кима. намек остается проигнорированным.

— мы? ты теперь еще и донхва решил защищать? — прошло два дня с тех пор, как прокуратура официально выдвинула обвинения в причинении смерти ребенку его матери и брату, однако, все еще не имело достаточное количество материалов для передачи дела в суд. неизвестными все еще оставались обстоятельства смерти девочки и мотивы подозреваемых, поэтому о заключении под стражу ее матери, не могло быть и речи.

— скажем так, мы смогли найти общий язык.

— это низко даже для тебя, — ёнкван неразборчиво фыркает себе под нос, прежде чем удобно откинуть на спинке рабочего кресла. сегодня у него не болит голова, но слушать сухека почти так же неприятно, — ребенок погиб.

— да и это большая катастрофа, однако, нет никаких доказательств в том, что моя клиентка причастна. девочку нашли в квартире ее брата. она могла не знать об этом. после пропажи она обратилась в полицию и сми. сотрудничала со следствием и предоставляла всю необходимую информацию.

— это все еще её не оправдывает.

— нам будет не трудно добиться снятия обвинений, учитывая предыдущую ошибку прокуратуры. общественность уже в курсе, что вы способны обвинять ни в чем не виновных людей, — за гаденькую улыбку, что прямо сейчас прорезает лицо сухека ёнкван готов поступиться своими моральными принципами и протянув руку, что есть сил стукнуть того по голове.

ничего удивительного в том, что разговор не клеится. все те полтора часа, что они провели в одном помещении только больше расшатывает состояние и если жаловаться на головную боль с утра не приходилось, то после общения с ли остается только смириться с этим неприятным ноющим ощущением в затылке. стало понятно, что неумеха натворивший дел, изрядно подпортил картину и в чем сухек оказался прав, так это в том, что теперь каждое движение и заявление прокуратуры будет рассматриваться под лупой, а еще восприниматься весьма скептически. они могут быть правы хоть трижды, но ничто не изменит того, что они (он) успели налажать.

придется как следует поработать с этим.

часть работы ёнкван берет с собой домой и после ужина утраивается в гостиной, обложившись документами, почти не замечая того, что рики тоже находится вместе с ним в одном помещении. мужчина вспоминает об этом, когда тот подает голос и заставляет поднять голову, оторвавшись от изучения документов.

— девушку..., — заторможенно повторяет ёнкван. ему требуется некоторое время, чтобы переключиться, настолько забитая голова. но если честно, он совершенно не против отвлечься, принимаясь перебрасывать в своей голове какие-то затертые былые воспоминания, — мм... она была доброй?

весьма банально, но тогда это казалось важным. он хмыкает, стаскивая очки с носа и откладывает их в сторону, нажимает пальцами на уголки глаз.

— я говорил, что это был очень эгоистичный порыв. мы даже не встречались толком, — снова фокусирует взгляд на парне, откинувшись на диване, он кажется ему сегодня тоже слишком загруженным, погруженным в какие-то свои мысли, — она просто всегда была добра ко мне и оказывалась рядом, когда мне было это нужно. мы учились вместе, я был на первом курсе. тогда я проходил через странный период в своей жизни и был весьма уязвим. думаю, что я просто побоялся остаться один.

ёнкван склоняет голову на бок, внимательно рассматривая лицо подростка.

— богён погиб при исполнении, когда я закончил школу, — вздыхает, понимая, что давненько не приходилось говорить об этом вслух, — так что промежуток между моим выпуском и первым семестром, если честно, прошел как в тумане. я до сих пор помню это время только отрывками. было странно организовывать его похороны. ему было столько же, сколько мне сейчас. а та девушка оказалась рядом и старалась меня поддержать. я знал, что нравлюсь ей и, что она не откажется, но к счастью, я этого не сделал. и не испортил никому из нас жизнь. это было бы неправильно. только со временем получилось понять, что за ее счет я просто старался заполнить пустоту от его отсутствия. кажется, я сам не понимал насколько много места он успел занять. но это ведь не удивительно, — едва жмет плечами, — он заменил мне всех: отца, старшего брата, друга. так, что... а почему ты спрашиваешь? что-то случилось? подумываешь жениться на кому-то из одноклассниц?

выдерживать серьезный тон и поддерживать гнетущую обстановку долго нет никаких сил. ёнкван старается её разрядить отпуская пару шуток. 

ники выглядит слишком серьезным. пока слушает, склоняет голову любопытным щенком и фыркает, поняв, что с ним шутят.
конечно же ёнкван не издевается, но говорить о том, что касается его прошлого все еще кажется ему чем-то очень странным и неуместным. жаловаться и причитать он совсем не привык, а потому, вся эта ситуация не стоит того, чтобы позволять себе провалиться в болото, из которого так долго пришлось самого себя доставать. смерть богена и правда его подкосила, но это уже что-то совершенно другое. старое, покрытое пылью и паутиной, пусть оно таким и остается.

ёнкван слушает его, почти механически перекладывая документы из одной стопки в другую, обивая их о колено, добиваясь идеально ровных краев и едва тянет уголки губ вверх, когда рики заходит на территорию отношений полов. если честно, его рассуждения не лишены смысла, ёнкван даже к своим годам не то чтобы знал много счастливых семейных пару у которых пресловутое "жили долго и счастливо", все-таки случилось. куда больше среди его знакомых людей уставших друг от друга, съеденные бытом и повседневной рутиной. счастливой семейной жизнью там и не пахнет. вспомнить хотя бы ежедневно падающие на стол младшим помощникам гражданские иски связанные с разводами и дележкой совместно нажитого имущества, в подобные союзы и вовсе теряешь веру, но говорить об этом парню не стоит. вместо этого ёнкван снисходительно качает головой и разбавляет мрачные тона:

— брак — это невероятно сложная вещь, которая требует терпения и правильного подхода, если бы люди относились к этому серьезней, то разводов и несчастных семей было бы меньше. здесь мало влюбленности и романтичности натуры, без работы над собой, способности договариваться и уважать человека рядом с собой, это никогда не срабатывает. первые яркие чувства имеют свойства притупляться со временем и если вы не видите друг в друге ничего больше, увы, как бы сильно не были влюблены ранее, брак рухнет, — он рассуждает неспешно, перекатывая слова на языке медленно, приглушенно, будто даже не надеясь достучаться до подростка, — но в самом разводе нет ничего плохого. расставаться правильно и вовремя тоже нужно уметь. хуже всего живется тем, кто продолжает терпеть, тогда происходят скандалы, конфликты и если к этому моменту в семье появляются дети, они начинают страдать вместе со своими непутевыми родителями, которые просто когда-то не смогли развестись. так что... не торопись разочаровываться в этом мероприятии, просто старайся быть честным с собой и с ней. это поможет.

совет, которым ёнкван воспользовался когда-то сам и не обрек еще одну девушку на неудачный опыт первого брака. а положительный пример сестры и ее муда приводить казалось совсем необязательным, нишимура и сам сможет увидеть все прелести их взаимоотношений лично, когда с головой окунется в работу в ресторане. к слову о нем...

— быстро она тебя взяла в оборот, — тихий смешок, который помогает переключиться с серьезно темы, на что-то повседневное, почти бытовое, — я планировал поработать. у меня внезапно добавилось работы в последнее время, так, что придется потрудиться.

подбородок почти рефлекторно на секунду дергается в сторону сложенных документов, которые еще предстояло изучить и разобрать. чужие ошибки стали обходиться как-то слишком дорого, что стало сильно сказываться на свободном времени вне работы.

— но наверное, после восьми я смогу освободиться. хочешь, чтобы я тебя забрал?

ему не сложно, потому, что с рики по-своему комфортно. кажется, что они начали привыкать к компании друг друга, во всяком случае парень стал чувствовать и вести себя заметно раскованней в компании ёнквана, задавать больше вопросов, делиться собственными мыслями и в целом, он перестал казаться мужчине запуганным зверьком, который только и делает, что прячется в отведенной ему комнате. теперь он смелее изучает квартиру, перемещаясь из одного конца в другой, пользуется тем, что ему нужно, не спрашивая лишний раз разрешения. похоже, что акклиматизация проходит как положено. их совместные вечера стали походит не на осторожное соседство, а на что-то семейное, спокойное. даже сейчас, говоря о таких сложных темах, никто не испытывает не нужной неловкости. все в порядке... все спокойно...

думает ёнкван, когда мирный вечер нарушает звонок в дверь. он понимает это не сразу, только после того как трель повторяется еще пару раз, оборачивается на звук и неторопливо поднимается с места. в его дверь звонят нечасто. кто это? соседи? казалось, что это невозможно, поскольку все давно уяснили, что их немногословный сосед ценит уединение и тишину, а потому, даже отчаянные смельчаки не решались тревожить его. быть может, дело было и в том, что поти каждый в доме прекрасно знал какую должность занимает ким. это отпугивало даже самых решительных.

но боялись его не все. она не боялась никогда.

стоило только распахнуть перед ней дверь, хэрин не теряет и секунды, она входит без дополнительного приглашения, с силой вдавливая тонкий высокий каблук в гладкую древесину пола. порывистая и резкая. они не виделись с ней с той злополучной тренировки, после которой хотелось умереть еще пару дней, но по ее отрывистым угловатым движениям было понятно, что-то произошло. ёнкван знал её слишком хорошо, чтобы не заметить разительных перемен, так было всегда, когда она злилась, когда выходила из себя.

— он снова это сделал, — голос ее такой же резкий и острый, как и движения рук, ловко справляющимися с пуговицами на собственном пальто, — я что школьница? с чего он решил, что я вообще готова терпеть такое отношение?

мало кто бы способен понять её сразу, но ёнкван к счастью был не из них. ему было не сложно угадать знакомую мелодию с первых нот. речь снова шла о её нынешнем муже, который умудрился феерически облажаться в ее глазах, на этот раз, кажется, даже превзошел все ожидания. в плохом смысле, разумеется. ёнкван не перебивает, он только идет следом за ней, позволяя углубиться в квартиру, готовясь к тому, что еще один человек из окружения узнает о рики, но подруга кажется слишком взвинченной, чтобы заметить лежащего на полу подростка, вместо этого резко оборачиваясь на каблуках.

— я видела его с этой пигалицей. у него совсем нет совести, он решил притащить её в ресторан наших общих знакомых. представь себе, я на вечеринке со своими сотрудниками и тут мне скидывают фотографию, где они вместе. я же не дура, я все знаю, но вот так, нагло... это...

она немного запинается в словах и делает паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха.

— я оставлю его с голой задницей. слышишь?

— вполне, — ёнкван кивает, вдруг понимая, что она не совсем трезва. шлейф ее духов неплохо маскирует выпитое, но все равно ее выдают раскрасневшиеся щеки и азартный блеск в глазах, она неловко скидывает пальто на спинку дивана и склоняет голову на бок ловя его взгляд.

— меня не волнует, что он трахает ее.

— я знаю, — еще раз кивает, протягивая ей руку, когда девушка неловко крениться, в попытке скинуть с ног туфли, она принимает помощь, крепко ухватившись за его предплечье тонкими пальцами.

— меня бесит, что все теперь об этом будут знать и обсуждать, — первая туфля валится на пол, следом летит вторая, она чувствует себя в его доме слишком свободно, особенно когда подходит ближе, складывая хрупкие запястья ему на плечи, — может быть мне поступить так же? что думаешь? меня приглашают на одно мероприятие на следующей неделе, составишь компанию?

она кажется ему забавной, до смешного нелепой в своем приступе пьяного праведного гнева, особенно когда виснет чуть больше, в попытке сократить дистанцию, но в отличие от совершенно забывшейся подруги, ёнкван помнит, что они находятся в квартире не одни, а потому осторожно снимает ее руки, стараясь не скользить взглядом поверх ее макушки, чтобы не столкнуться взглядом с рики. не прямо сейчас.

— мне только такой славы не хватало..., — он посмеивается, делая шаг назад, — тебе бы отдохнуть.

— с каких пор тебя пугают слухи? это все из-за того, что твой помощник облажался? — она по-дурацки дуется и шлепает губами, но быстро приходит в себя, заметив хмурое лицо напротив, — я видела твое выступление, ты хорошо держался. уверена, все забудут об этой ошибке через пару недель. тебе бы отвлечься, — она почти его передразнивает, подражая манере разговора и тянется ближе к лицу, ёнкван подаётся назад.

— сейчас не лучшее время.

— ты, что? — она останавливается, недоверчиво вскинув бровь, — девушку себе завел?

— нет, — ёнкван мотает головой, почти не сдерживая смеха и осторожно берет подругу за плечи, разворачивая на сто восемьдесят градусов, наконец-то призывая ту как следует осмотреться и найти взглядом рики. у нее получается, что вызывает легкое замешательство.

— кто это... только не говори, что ты все это время сына от меня прятал...